Круги в пустоте - Страница 167

167

— Ну ты приколист, дядя, — неожиданно прыснул пацан. — Нафиг учиться-то, если в Олларе меня сразу в муравьиную яму?

— Ну, — слегка замешкался Хайяар, — может, и не сразу… Может, и не в яму… Наказать тебя, понятное дело, придется сурово, но тут уж все от твоего дальнейшего поведения зависит. В конце концом, на первый раз можно и простить, если осознаешь и исправишься. Но смотри у меня, чуть какой малейший взбрык — сразу ремня получишь.

— Ну вот, уже сразу и ремня, — скривился мальчишка. — Тут, между прочим, это и законом запрещено, мне говорили.

— Да, — кивнул Хайяар, — тут дикие, варварские обычаи. Но мало ли что здесь принято? Мы олларцы, и жить будем как положено, по заветам Высоких.

— А по-моему, все наоборот, — упрямо заявил Сиура-Минну. — Это у нас дикость, а тут цивилизация, культура… Мы от них, от Железных, на тысячи лет отстали.

— Пойми, олух, — с трудом сохраняя терпение, сказал Хайяар, — этот Круг тяжело болен. То, что они называют цивилизацией — это раковая опухоль, это гниение… Когда-то они были здоровы, но уклонились в погибель… И то же самое сейчас грозит нашему Оллару. Именно этой заразе и противостоит Тхаран… а ты городишь чепуху… Надо же — культура!

— А что, нет? Типа они тут не знают ни огня, ни железа? Типа им неизвестна грамота?

— И что же ты считаешь здесь культурой? — ехидно осведомился Хайяар. — Тот чудовищный вой и лязг, от которого млеют здешние юнцы и который недостоин именоваться музыкой?

— Классная музыка! Не, ну я понимаю, всякая там кислота, Децл, рэп — это полный отстой. Но вот «Король и шут», или «Рамштайн» — это круто!

— Ты мне эти словечки брось, — проворчал Хайяар. — А то, гляжу, мало получил. Можно и добавить. Уяснил?

Парнишка хмуро кивнул.

— Ну и все, закончили. Вспомни лучше все нити, которыми сплетены смыслы четвертого яруса… И какие сияния с какими смыслами связаны. Вечером спрошу.

— А завтракать? — обеспокоился юный наглец. — Меня сюда, между прочим, менты голодного приперли.

Хайяар, сверкнув глазами, хотел уже было сказать о пользе голодания — но тут в прихожей задребезжал звонок.

Анечка была ослепительно хороша. В блузке кофейного цвета, с румяными щеками, она так и лучилась бодростью и радостью жизни. Ну не делать же ей, такой прекрасной, замечание: мол, сперва надо бы по телефону созвониться… Ясно ведь, что мысль проведать доброго старого соседа явилась ей внезапно… Представив, что было бы, явись она хотя бы четвертью часа раньше, Хайяар мысленно застонал.

Сзади отсвечивал молчаливый Тема, улыбался своим скуластым, подозрительно олларским лицом. Нет, какое там Душанбе! Не смешите духов семи стихий…

— Доброе утро, дядя Костя! Мы не помешали? Я просто волновалась, вы вчера плохо себя чувствовали…

— Все чудесно, Анечка, — против воли расплылся в улыбке Хайяар. — Проходите! Сейчас как раз и позавтракаем… У меня, кстати, интересные новости. Можно сказать, прибавление в семействе.

— Это как? — Анины глазки округлились столь трогательно, что Хайяару захотелось коснуться губами… нет, об этом грешно и думать! ну хотя бы пыль, на которой она оставила отпечатки своих темно-сиреневых туфелек. Пыли, кстати, изрядно… надо бы прибраться… или, вернее, пускай парнишка потрудится, тем более он низкого рода…

— Ну, не в прихожей же, — добродушно ответил Хайяар. — Проходите на кухню. Нет, Артем, ботинки снимать совершенно незачем. Только носки свои свежекупленные испачкаете.

8

Ежась от холода, Митька в который раз пожалел, что полез сюда раздетым. Слишком уж привык он к олларской жаре. Вот и лязгай теперь зубами. Да, конечно, одежду не стоило пачкать — заметят, заподозрят. И ладно бы только Синто заметит, а вот не приведи Боже князь? Ни с того ни с сего этой серой глиной не измажешься, нет такой нигде в замке. Только тут, в подземельях.

Впрочем, спускаясь сюда, Митька еще ни про какую глину не знал. Просто подумал, что внизу должно быть грязно, а грязная одежда — это подозрительно. Стирать? Интересно, как это удастся сделать в тайне от Синто? А что узнает Синто, то может узнать и князь Диу.

Он оставил себе одну лишь набедренную повязку. Подаренный кассаром короткий меч брать не стал — прицепить некуда, а руки нужны свободные. Хорошо, со светом проблемы не возникло, в кладовой напротив отведенной им горницы обнаружился нехилый запас факелов. Спичек, правда, не нашлось, до спичек тут осталось каких-нибудь две-три тысячи лет. Зато имелись кресало и трут. Особого опыта в обращении с ними у Митьки не было, раньше, когда странствовали по степи, огонь всегда зажигал кассар, а в городе и того проще — пламя в очаге никогда не гасло. Но теперь пришлось осваивать новую науку, под руководством Синто. Еще вчера тот научил Митьку правильно высекать искру, подносить трут. Удивлялся, правда — как это люди таких простых вещей не знают? Что за странные земли такие? Пришлось рассказать ему про газовые зажигалки, и Синто надолго замолчал. Потом, правда, задумчиво произнес: «То же огниво, только маленькое, и труд из горючего воздуха».

Нет, со светом порядок. Одного факела хватает более чем на час, а Митька их три штуки взял. Больше трех часов отлучаться незачем. А то еще Синто успеет вернуться со своей бойцовской тренировки, поднимет шум…

Самое смешное, однако — факелы вообще не потребовались. Кассарский изумруд в темноте светился сам, мягким, слегка пульсирующим светом. Не как факел, конечно, но вполне достаточно, чтобы разбирать, куда идешь.

Этот изумруд вообще поражал. Действительно, по-настоящему волшебный предмет. Небось, он умеет куда больше, чем показывать скрытые двери и работать фонариком. Знать бы только, как им пользоваться? Кассар, несомненно, знает. Ну что ему мешало объяснить подробнее? Нет, промолчал. Дескать, носи при себе — и все дела.

167