Круги в пустоте - Страница 53

— Или все-таки разойдемся без обид? — издевательски улыбаясь, предложил кассар, оказавшись лицом к лицу с предводителем. — Я мог бы подарить тебе жизнь, ограничившись кровью. Скажем, заберу нос или ухо…

Не оценив кассарской доброты, главарь глухо взревел и, размахивая своими мечами, бросился на Харта-ла-Гира. Сталь ударила о сталь, полетели во все стороны желтые искры, и две фигуры начали свой стремительный танец.

Митька вдруг ощутил, что его никто уже не держит — бандиты заняты были делом. Рассредоточившись, они аккуратно обходили со всех сторон круг, в котором сражались кассар с предводителем. Один из них опрометью кинулся куда-то в сторону портовых складов — видимо, за подмогой, остальные медленно смыкались возле поединщиков, и двое уже взводили тетиву небольших, но, очевидно, сильных луков. Заметно было, что хоть они и удивлены резвостью кассара, но не слишком обескуражены.

А дела в круге менялись столь стремительно, что Митька не успевал отмечать события. Вот предводитель сделал красивый выпад, ударив своим правым мечом снизу вверх, и почти распорол кассару живот. Почти — ибо тот в последний момент чуть отклонился, и лезвие прошло в каком-то сантиметре от его тела. Вот кассар подался назад, припал на левую ногу, едва ли не сел на нее, и предводитель, хищно блеснув глазами, устремился к нему — и тут оба кассарских меча хитрым винтом обвились вокруг его левого клинка, одновременно крутанулись в разные стороны, и предводителев меч, жалобно дзинькнув, улетел куда-то вдаль. Оставшись с одним клинком, главарь моментально изменил тактику. Он больше не кидался в атаку, но вращал мечом с такой скоростью, что вокруг него, казалось, возникла сплошная железная завеса. А кассар, впрочем, и не пытался ее пробить — он плавно кружился возле, иногда лишь пробуя захватить своими мечами клинок противника, но единожды обжегшись, предводитель теперь был настороже.

Митька сидел на корточках и, не отрываясь, смотрел на происходящее в круге. Бандиты уже не обращали на него внимания — оставшийся десяток ждал, когда можно будет вмешаться, не рискуя зацепить начальство.

Что-то кольнуло его пятку, и протянув руку, Митька нащупал небольшой, размером с куриное яйцо, осколок кремня. Машинально зажав его в кулаке, он все так же заворожено смотрел на бой. Время, казалось, почти застыло, оно струилось едва-едва, падало капельками воды из прохудившегося крана, и сколько на самом деле его прошло — минута или час, Митька сказать не мог. А в круге меж тем произошли некоторые изменения. Предводитель, коротко взвыв, отпрянул назад, по лицу его струилась темная, едва ли не черная кровь. Присмотревшись, Митька понял, что у того отсутствует левое ухо. Кассар без устали кружился рядом, время от времени лениво пробуя пробить защиту предводителя. Казалось, ему вообще неинтересен этот бой, и он вертится с мечами не по своей воле, а только ради исполнения какого-то опостылевшего ему кассарского долга. Потом вдруг — именно вдруг, Митька не понял, что же случилось, предводитель вновь заорал и принялся беспорядочно тыкать перед собой мечом. Правого уха у него теперь тоже не было, и, похоже, он лишился зрения. А кассар, смачно сплюнув на обагрившуюся кровью землю, сделал короткий выпад — и его противник тяжело осел, точно продырявленный мешок зерна. Меч выпал из его ослабевшей руки, из горла доносился лишь хриплый, прерывистый вой, в котором нельзя было различить ни слова.

Зато кассару, похоже, захотелось поговорить.

— Ну и как, уважаемый Салир-гуа-нау? Не лучше ли было с самого начала разойтись мирно? А я ведь настойчиво предлагал. Теперь, спускаясь в нижние пещеры Владычицы Маулу-кья-нгару, ты не сможешь утверждать, будто я предательски лишил тебя жизни. Более того, я поступил с тобой, как благородный с благородным, хотя на самом деле ты пес поганый, рабское отродье, и вполне можно было не церемониться, а раздавить как вонючего жука. Но ты все-таки выбился в уважаемые люди… в определенных, конечно, кругах…, и потому я поступлю с тобой именно так, как у вас положено поступать со свободными горожанами. Я культурно отрежу тебе голову, дабы в нижних пещерах ты мог протянуть ее Высокой Госпоже, предлагая последний дар.

Он вновь сделал неуловимое движение — и голова предводителя, отделенная от шеи, тяжело стукаясь, покатилась по земле, причем — Митька видел это совершенно отчетливо! — губы ее шевелились, изо рта вылетали и тут же лопались кровавые пузыри, а глаза растеряно мигали. Он что, еще живой? — потрясенно думал Митька, по-прежнему застыв на корточках. Но голова, даже если и уловила его мысль, явно не собиралась отвечать.

А кассар плавно повернулся к обступавшим его бандитам.

— Ну? Тоже хотите попробовать? Или вас отпустить?

Судя по всему, портовые мордовороты на что-то еще надеялись, поскольку издав дружное рычание, со всех сторон кинулись на него. Сталь вновь встретилась со сталью, равнодушная земля впитала новую кровь, и коротко пропели две стрелы. От первой кассар попросту увернулся, а вторую ловко отбил мечом.

Время таинственным образом вновь замедлилось, а кассар зеленым смерчем носился между бандитами, и те один за другим падали в быстро намокающую пыль. Им явно не хватало мастерства своего предводителя, и Харт-ла-Гир управлялся с ними легко. Прыжок, удар, сталь лупит о сталь, кассарский меч, двигаясь по странной, совершенно вроде бы нелепой траектории, проникает в беззащитное тело, и кассар сразу же оказывается в другом месте. Вот ему противостоят семеро, а вот уже пятеро, нет, всего лишь двое. Кассар кружился между противниками, работал мечами — и совершенно не обращал внимание на уцелевшего лучника, которому хватило ума, выпустив в молоко несколько стрел, не хвататься за меч и не лезть в общую кучу, а добежать до ближайшего сарая. Теперь он, старательно целясь, натягивал тетиву, и хищная стрела уже нетерпеливо подрагивала, просясь в полет.