Круги в пустоте - Страница 122

122

Ни фига себе, лишние часы — он и сегодня-то еле дышит, после очередных упражнений с мечом. Все мышцы болят, кости ноют, перед глазами фиолетовые круги плавают. И как другие такое мучение выдерживают? Да хотя бы и ребята из его класса, которые уже несколько лет на каратэ ходят. Митька тоже вон в прошлом году попробовал боксом заняться, выклянчил у мамы денег, но хватило его лишь на четыре занятия. Нет, слишком высокая цена за умение красиво набить морду.

Харт-ла-Гир с его мнением, понятное дело, не считался. Услал Хьясси в степь, собирать редкую целебную траву лиу-кеуру-мьяни. Сорвал несколько стебельков, показал пацану — и отправил его подальше, велев возвращаться лишь когда солнце начнет клониться к земле. Зачем именно теперь потребовалась эта трава, Митька не понимал целый час, пока кассар не сделал передышку. И лишь тогда, уловив, наверное, Митькино недоумение, объяснил:

— Незачем ему видеть, как я тебя учу. Не положено этому рабов учить. Как бы не проболтался, когда в людных местах окажемся… Так что пускай погуляет. Заодно и в себя малость придет. Нелегко ведь, если твоих родных совсем недавно замучили… знал бы ты, как это нелегко… Но ничего, парнишка, чувствую, крепкий, оклемается.

— А зачем вы его рабом сделали? — глядя в белесое небо, проворчал Митька. — Меня одного, значит, мало?

— Мало, — усмехнулся кассар. — Очень тебя мало. И делать ты ничего толком не умеешь, и капризный как засидевшаяся в девках дочь придворного ла-мау… А если серьезно — прикинь расклад. Нас ищут двоих — странствующего кассара с мальчишкой-рабом. Теперь нас трое. Насчет двух мальчишек в разосланных предписаниях ничего не сказано. Значит, приглядываться к нам будут уже меньше.

— И что, думаете, поможет? Типа они все тупые?

— Ну, — пожал плечами кассар, — умного сыщика такими фокусами, конечно, не обманешь, но нам по большей части придется иметь дело с тупыми старостами. А они крепко приучены исполнять государевы повеления от сих до сих, и ни в коем случае не думать лишнего. На том в Олларе и порядок держится, с древности и до сей поры. Так что Хьясси нам на некоторое время пригодится.

— А потом? — настороженно спросил Митька.

— А потом будет видно. Если все получится, как я рассчитываю — продам где-нибудь. Больших денег за него не дадут, но и не надо.

— То есть как это?! — встрепенулся Митька. — Как это продать? Мы его что, для этого спасали? Вам солнцем голову не напекло?

— Очень просто, — пожал плечами кассар, игнорируя Митькину дерзость. — Он теперь раб, а рабов продают и покупают, это испокон веку ведется. А насчет «спасали», я с самого начала был против, это ты скандалить начал. За что, кстати, тебя стоило бы крепко наказать.

— Ну ни фига себе, — только и нашелся Митька. — Вы, значит, его спасли, жизнью своей рисковали, и все это так, семечки? Использовал и выбросил, да? У нас, в нашем мире, между прочим, — вспомнил он вдруг, — сказка одна есть. Там ручной лис говорит мальчику — ты как бы в ответе за тех, кого приручил. Мы по внеклассному чтению проходили… А, — махнул он рукой, — чего вам объяснять… Все равно ничего про нас не поймете.

— Почему же, все понятно, — иронически прищурясь, кивнул Харт-ла-Гир. — Только если Хьясси у нас выходит лисом, то мальчиком-укротителем получаешься ты. Спас его на свою голову, и сразу твоя жизнь омрачилась.

— Это еще почему? — не понял Митька.

— А потому, — наставительно произнес кассар, — что теперь Хьясси будет постоянно при нас, и он ничего ни о чем не должен знать. Для него я — обычный кассар, ты — обычный раб. И впредь обращаться с тобой мне придется как положено, как от веку заведено. И с ним, и с тобой одинаково. Иначе сразу чего-нибудь заподозрит, а судя по его речи, он весьма неглуп. Отныне говорить вот так, как сейчас, мы сможем лишь когда его не будет рядом. Следи за своим языком, Митика, — он выразительно кивнул в сторону разросшихся неподалеку кустов лиу-тай-зви.

Митька поежился. О таких последствиях он как-то не подумал.

— И это может затянуться надолго, — добавил Харт-ла-Гир. — Во всяком случае, пока мы не доберемся до безопасного места, где ничто уже не будет угрожать твоей жизни. Там отпадет нужда в подобных вещах, — он провел пальцами по рабскому ошейнику. — Отдохнешь от всего этого.

— А как же клеймо? — деловито уточнил Митька. — Вы недавно про какую-то травку говорили?

— Угу, травка такая есть, — рассмеялся кассар. — Хотя, конечно, лиу-йар-мингу сильная трава, но и она побеждается сильнейшим — соком корней лиу-гуан-тмаа. Натрем тебе спину, дня через два и следов не останется. Правда, поначалу будет больно. Ну да ты привычный… наш Круг тебе в чем-то пошел на пользу.

— Ну ладно, ошейник там, клеймо — это все понятно, — помолчав, вздохнул Митька. — Но ведь это же не главное. А главное… Я что, и в самом деле не вернусь никогда домой?

Теперь кассар надолго молчал. Разглядывал облачка у горизонта, вертел в пальцах меч — хмуро, рассеянно, словно легкую тросточку. Потом, не оборачиваясь, произнес:

— По-всякому может сложиться. Я не хочу тебе давать излишнюю надежду, Митика, чтобы в случае чего ты не впал в мертвящее отчаяние. Но если все пройдет наилучшим образом, ты вернешься. Может, через полгода, может, через год. Поверь на слово, это зависит от очень многих обстоятельств. Здесь решаем не мы с тобой, и даже не Высокие Господа — они ведь тоже подвластны судьбе. Во всяком случае, если мы доберемся до замка Айн-Лиуси, эти полгода-год будешь в безопасности, тебе придется лишь надеяться и ждать. Если же не доберемся… Я ведь не раз уже объяснял — на тебя охотятся. Скорее всего, если поймают — сразу же и убьют. Но может статься и так, что останешься жить… Только это будет не жизнь, и уже точно никогда и никуда не вернешься.

122