Круги в пустоте - Страница 158

158

Во дворе чувствовалось людское шевеление. Кто-то таскал кожаными ведрами воду из дальнего колодца, кто-то волок куда-то туго набитые мешки, ноздри улавливали вкусный запах дыма. Двор жил своей привычной жизнью. Хозяйство тут немаленькое, рабов у ла-мау тоже изрядно. Блин, ведь только вчера он носил такой же ошейник. А кажется, будто в другой жизни, или во сне. На миг стало вдруг жалко Искру и Уголька. Хорошие были кони. И обоих кассар положил, спасая Митьку. Ох… вспомнился, и сразу все испортил. Такое чудесное утро только что было, а теперь — пронзительно воняет из кустов, впивается в уши чья-то ругань, доносится смачное щелканье кнута. Утро в сосновом бору… нет, на олларском двору. Ну слава Богу хоть не утро кассарской казни… Что теперь по плану? Завтрак аристократа?

Смешно сказать, походы с классом в Третьяковку что-то все-таки в мозги вложили. А тогда главным было подурачиться, дать кое-кому пинков, похрустеть оберткой чипсов, а потом, удрав от педагогического ока Глины, купить с пацанами сигарет… было здорово. То есть тогда казалось, что здорово… Неожиданно Митька поймал себя на мысли — а неплохо было бы еще разок туда сходить, в картинную галерею. Не с классом, а так. В одиночку. Не для «культурного развития», о котором ежегодно тарахтела Глина, а просто чтобы посмотреть спокойно.

— Митика! — раздалось вдруг совсем рядом. Митька вздрогнул, обернулся — и обнаружил в двух шагах от себя улыбающегося князя Диу. В легком одеянии, странной смеси простыни и обычной пижамы, он выглядел как-то не слишком аристократически. Правда, его лысую, с куцыми серыми прядями голову охватывал узкий серебряный обруч.

— Доброе утро, — смущенно поздоровался Митька, сам не понимая, отчего смутился. Ширинка вроде не расстегнута, здесь такое вообще отсутствует как класс.

— Я вижу, ты правильный парень, — усмехнулся князь, — встаешь рано, до восхода. Так и нужно, на восходе в воздухе самая сила… и если ее умеючи вдохнуть… На закате тоже неплохо, но восход, знаешь, удобнее. Ночь ведь только-только прошла, зарядила. Люблю вот так выйти до солнышка, вдохнуть полной грудью…

— А что ж без охраны ходите? — ляпнул вдруг Митька и ужасно смутился. Поддержал, называется, светскую беседу. Может, для такого ла-мау это смертельное оскорбление?

Князь задорно рассмеялся. Казалось, в его глотке мелкие камушки перекатываются.

— А зачем она мне нужна, мальчик? Я у себя дома, на своей земле, меня тут никто не обидит. Это, знаешь ли, напыщенные придворные гуси шагу не ступят без дюжины стрелков… А мне такое ни к чему. Кстати, а что же не видно нашего славного господина Харта, владетеля Гирского?

Митька на секунду «завис», потом сообразил, что «ла-Гир» — это не только «из рода Гиров», но еще и власть над землей. Вот как этому толстячку принадлежат земли Тмер…

— Спит он. Очень устал вчера, вот и спит.

— Вот уж не думал я, — засмеялся князь, — что малыш Харт столь слаб по части вина… Надо же, какие новости о людях узнаешь. Ну да ничего, пускай отдыхает. Собственно, его миссия завершилась, теперь я отвечаю за твою безопасность, он может и отправляться себе… Тхарану скоро понадобятся хорошие бойцы, а что есть, то есть. Этого у него не отнимешь.

— А вы давно его знаете? — полюбопытствовал Митька.

— Ужасно давно, — князь закатил мечтательно глаза. — А он разве тебе ничего не рассказывал?

— Нет, ничего не говорил. Он вообще мало про что говорил.

— Да, суров Харт. Небось, обижал тебя? Руку прикладывал? — сочувственно спросил князь.

Митька молча кивнул. Жаловаться на кассара совершенно не хотелось. Как бы ласково ни разговаривал сейчас Диу-ла-мау-Тмер, а ведь он поклоняется тому самому идолу, которому принесли в жертву Хьясси. Трудно, конечно, было поверить, что улыбчивый дядька — слуга таинственного Господина мрака. Но факты, что называется, налицо.

— Да ты не стесняйся, чего там! Небось, злоупотреблял господин своей властью, а?

Митька ничего не ответил. Он не слишком-то и понимал княжеские намеки. Ну да, колотушек пришлось хлебнуть изрядно, но гостеприимного Диу явно интересовало что-то иное.

— Ну да ладно, — махнул рукой князь. — Что было, то быльем поросло. Хотя, между прочим, тоже полезный опыт, в жизни пригодится.

— Я пойду, наверное? — вздохнул Митька. Почему-то этот разговор смущал его. То ли он не просекал всю глубину княжеской мысли, то ли ла-мау попросту стебался над ним…

— Да, кстати, — точно не слыша его, сказал Великий кассар, — у меня для тебя подарок есть. Вот.

Он коротко, не разжимая губ, свистнул. И сейчас же совершенно непонятно откуда рядом с ним появился мальчишка. На вид — Митькиных лет, худой, загорелый, с густыми черными вихрами. Из одежды на нем имелась лишь белая набедренная повязка. А шею охватывал широкий бронзовый ошейник.

— Вот, — обнажив удивительно белые и крепкие зубы, усмехнулся князь Диу, — это тебе. Дарю. Его зовут Синто.

— Вы чего? — ошалело уставился на князя Митька. — Зачем?

— Затем, — коротко произнес его собеседник. — Ты желанный гость, тебя надо принимать сообразно твоему значению для Тхарана. К тому же теперь незачем скрываться, хранить тайну. Так что как ни крути, а слуга тебе необходим.

— У нас никаких слуг и господ нет, — уныло разглядывая княжеские туфли, проворчал Митька. — У нас все по-другому. Зачем же мне?

— А ты привыкай, Митика, привыкай, — посоветовал Диу-ла-мау-Тмер. — Ты ведь пока не там, а здесь. А в чужой дом, как говорит древняя мудрость, не привносят свои порядки. Кроме того, подарки назад не забирают. Гость не может отказаться от подарка, это значило бы обидеть хозяина. Ты же не хочешь обидеть меня, Митика?

158